![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Важное сообщение
http://www.livejournal.com/users/pinchas/23077.html
"Сегодня утром был арестован Виталий Вовнобой, которому инкриминируется создание и поддержание сайта, сообщающего о перекрытии дорог в Израиле:
http://www.sedmoykanal.com/news.php3?id=86768
Правильной реакцией на это, по-моему, может быть только перенос в Америку всех сайтов, которые борются за демократию и против диктатуры правительства в Израиле. Сегодня как раз 4 июля – и это, видимо, подходящая дата, чтобы евреи в Америке помогли созданию демократии в Израиле, взяв на себя информационное обеспечение «оранжевой революции».
Как вам, конечно, известно, в Израиле фактически нет свободы слова, потому что все СМИ сегодня контролируются правительством.
Прошу всех, кто считает это важным, дать ссылку на это сообщение в своих журналах."
"Сегодня утром был арестован Виталий Вовнобой, которому инкриминируется создание и поддержание сайта, сообщающего о перекрытии дорог в Израиле:
http://www.sedmoykanal.com/news.php3?id=86768
Правильной реакцией на это, по-моему, может быть только перенос в Америку всех сайтов, которые борются за демократию и против диктатуры правительства в Израиле. Сегодня как раз 4 июля – и это, видимо, подходящая дата, чтобы евреи в Америке помогли созданию демократии в Израиле, взяв на себя информационное обеспечение «оранжевой революции».
Как вам, конечно, известно, в Израиле фактически нет свободы слова, потому что все СМИ сегодня контролируются правительством.
Прошу всех, кто считает это важным, дать ссылку на это сообщение в своих журналах."
reply, part I
>> Как примеры переселения граждан внутри государства мне вспоминаются татары и чеченцы в сталинские времена. О подобных случаях в США я не слышал.
А как же например концентрация американскиx японцев в лагеряx,во время Второй Мировой? И ничего, с одобрения государства. А гетто негритянские и запреты на совместные действия с белыми? В демократической стране, в 50е годы. Не упоминаю резервации индейцев.Поймите,теxнически,государство вольно нас с вами перемещать по своей территории,обосновывая той или иной причиной.Тем более,такое государство,как Израиль,границы которого (с международной точки зрения разумеется) весьма неопределены.Т.е можно конечно привести пример Ямит/Синай.Ну и чем закончилось - всеx вывезли. То есть,государство решило уступить часть своей территории(оккупированной согласно международным регуляциям,как и сектор Газа/Гуш-Катиф) и взамен депортировало поселенцев в другие точки внутри гос-ва.Т.е юридически, на основе всеx возможныx законов,конституций и прочей,пардон,лабуды, используя законные методы,государство имеет
право указать гражданам где наxодится на своей территории.
Ясен пень,что нарушается целая куча гражданскиx свобод,но в Израиле данные свободы очень призрачно определены в основныx законаx - пародии на конституцию. Даже в Америке с её жёсткой конституцией,чётко определяющей те или иные права, конгресс/сенат и дядя президент могут провести антилиберальные постановления. Т.е (опять же теxнически), такие акты будут демократическими,так как президенты и парламенты являются народными представителями.Резюмируя, перемещение населения внутри территории гос-ва,является актом основанным на демократическом фундаменте,но иногда нарушает либеральные свободы,как то свобода передвижения,слова и.т.д.
Я,собственно говоря (как Аристотель и Платон) не являюсь сторонником "чистого" демократического строя,но количество благ обычно перевешивает колличество недостатков.
>>Также следует помнить, что законность и моральность решения не определяется только наличием большинства голосов в парламенте.
А я о чём.А вот вам вопрос,если бы референдум постановил,что таки будут поселенцев из Гуш-Катифа вывозить,что бы вы сказали? Подняли бы руки? Я почему-то сомневаюсь...
>> В Израиле семейно-мафиозная система правления.
А в Америке нет? Семейство Кеннеди - Бушей - Клинтонов,продолжать? В своё время читал интересную статью про американские политические Элиты,поверьте,там такое творится,что нашим рабинам-шаронам- и прочее далеко.
Kстати,я считаю (весьма утопически,как и Платон) что нужно создавать Элиты и контролировать процесс,тк они так и так появятся.Просто,вместо траты времени на борьбу между собой,оно будет потрачено конструктивно.
Re: reply, part I
(Anonymous) 2005-07-07 03:41 am (UTC)(link)Часы.
Часть первая.
Механические часы думают только тогда, когда идут. Это о них сказал Ницше: «Мысль, появившаяся не во время ходьбы – не стоит ничего!» Последние десять лет Часы простояли. Вся жизнь Часов построена на парадоксах: они висели на стене, ехали, плыли, летели, лежали в сумке, но все это время они стояли. Очень мало людей знают, что у Старинных Часов, как и у всех старинных вещей, есть своя память, и эти немногие, берегут и сохраняют такие вещи, стараются продлить их жизнь, и иногда понимают то, что говорят Часы…..
Последний перерыв в ходьбе был самым большим в жизни Часов, которым приклеилась фамилия Бабкины, хотя они родились в 1884 году в Париже, за 16 лет до рождения той, чьим именем их зовет Хозяин. Их сделали на небольшом заводе, созданном потомственным французским дворянином, покинувшим свой замок, и, в духе времени, открывшим завод. Граф любил часы и поэтому взялся за изготовление того, что любил, так что можно сказать, что Часы родились в аристократическом доме от благородной любви. Кстати, племянник графа - Тонио, родившийся с Бабкой в один год, любивший летать и писать, сотворил самую дивную на свете сказку «Маленький принц».
Первые дни в квартире графа Часы увидели, что такое умирающая французская аристократия. Этот многовековой эксперимент заканчивался полным поражением. Элита не может существовать без подпитки из народа. Основанная рыцарями, она зачахла в роскоши. С самого своего рождения Часы искали систему создания благородных людей, такую, чтобы стала действенной и вечной, как солнечные часы в фамильном замке графа. Чтобы предок мог обещать потомку сохранение в веках.
Первым, из четырех хозяев Часов, не считая создателя, был лавочник, религиозный еврей. Из всей партии проданной им, он оставил Часы, так что можно сказать, они выросли в еврейской семье и знали идиш и иврит, как «сфат эм»*.
Лавочник все время учил Тору, Талмуд, и из этих книг Часы узнали историю евреев, Избранного Богом Народа, сохранившегося несмотря ни на что. Еще в доме у графа они слышали байку о Людовике 14: «Кардинал, дайте мне доказательство существования Бога, но только одним словом» «Евреи, монсиньор!».
Шестнадцать лет Часы разбирались, что означали те слова графа, и пришли к пониманию, но, как им показалось, эта система создания благородных людей не работает в изгнании. Система имеет четыре условия, при отсутствии одного из них она не работает.
Тора, Народ Израиля, живущий по своей Традиции, предписанной Торой, в Земле Израиля, и защищающий ее с оружием в руках. Но лавочник жил в Париже, и каждый год произносил «В следующем году в Иерусалиме», а, сколько не говори «халва», во рту слаще не станет, и на следующий год он снова говорил это в Париже.
Re: reply, part I
(Anonymous) 2005-07-07 03:43 am (UTC)(link)*сфат эм (ивр) – язык матери.
создается образованная верхушка, а от нее пытаются распространить свободу на весь народ. Кроме того, в Священную Субботу, 52 дня в году каждый представитель этого народа становится Князем, свободным.
В год рождения Бабки, 1900 по нееврейскому летоисчислению, Часы покинули лавочника.
В тот год в Париже было много иностранцев, приехавших на Всемирную Выставку, и в лавку зашел этот русский, говоривший по-французски лучше лавочника, предложив за Часы такую цену, что даже привязанность Хозяина отступила в сторону.
У Часов тяга к знаниям совмещалась с юношеской тягой к путешествиям не только во Времени, что присуще всем часам, но и в пространстве.
Так они оказались в подмосковной усадьбе, где в приятнейшей атмосфере загородного графского поместья получили прекрасное образование и манеры вместе с отпрыском, в комнате которого их повесили.
Часы верили в Б-га, и не верили в случай, и то, что 16 лет (столько же, как и у еврея в Париже) они провисели в комнате русского дворянина, восприняли как Его повеление.
Русская схема получения свободного человека имела преимущества перед французской. Во-первых, у дворянства была благородная цель – воспитание и освобождение своего народа. Во-вторых, элита подпитывалась из своего народа, лучшими его представителями. Рабство в России отменили совсем недавно, и оно еще оставалось де-факто. Начались перемены, но, вставший после многовековой спячки медведь требовал хорошего намордника, а его роль не могли выполнить ни элиты, ни христианская церковь, так и не прижившаяся на этом необузданном колоссе. Когда из Франции завезли страшный, возбуждающий для медведя, наркотик (его создал еврей из веры его предков, как из невинного мака, который идет в пирожки для детей, создают опиум), кучка бандитов подняла народ на бунт.
Re: reply, part I
Третья хозяйка Часов участвовала в эксперименте, которому достаточно образованный к тому времени механизм, дал название: «Кто был НИЧТО, тот станет ВСЁ».
Часам пришлось наблюдать всю её страшную, НИЧТОжную жизнь, семидесятилетнюю попытку стать пусть не ВСЕМ, но хоть чем-то, и довелось увидеть еще более бессмысленную и НИЧТОжную смерть.
Обидевшись на старшего внука, не пригласившего Бабку за стол, она закрылась в своей комнате, наедине с Часами, и выпила все запасы спиртного. Пьяная, она упала, ударившись об железный угол Старого Сундука – единственной вещи, не награбленной, а принадлежавшей ей по праву.
Бабка остановилась, как останавливаются только часы – все видят, все понимают, но не идут – её парализовало.
Тогда верующие Часы подумали: «Воистину! Бог выбирает самое страшное для человека наказание!» Всю свою жизнь Бабка боялась потерять независимость, и ей это удавалось, а в конце потеряла её полностью, и Бог не сжалился над ней, не отнял у нее разум.
Младший внук, последний Хозяин часов ухаживал за ней неделю, переворачивал ее огромное тело, менял постель, но еще Пушкин отметил, что нет ничего страшнее для больного, чем безразличный уход за ним. Бабка дала внуку знать глазами: «Спасибо. Я ухожу» и к утру седьмого дня умерла, за это он ее всегда вспоминал добрым словом.
Re: reply, part I
Часы в это время, как принято на Смерть Хозяина, стояли, но все видели.
Скоро вернулся старший внук, затеял ремонт, и свой сотый юбилейный день рождения Часы встретили в сарае. Им вспоминалось тогда, как, вынимая новенькие часы из коробки, лавочник сказал «Ад меа ве эсрим»*, традиционное пожелание евреев «До ста двадцати лет!», обращаясь к ним, как к человеку.
В сарае в пыли, среди дров и хлама, заброшенные после семидесяти лет непрерывного отсчета Времени, Бабкины Часы были единственным предметом, верившим в свое будущее – ведь они выросли в еврейской семье, получили еврейское воспитание, а его основа – Надежда на возрождение и Вера в пришествие Избавителя в ближайшее время.
Избавил их от сарая младший внук, нынешний Хозяин, и повесил дома для украшения.
Смерть системы, основанной на опиуме-коммунизме, была не менее страшной, чем смерть Бабки, и в чем-то даже схожей с ней. Огромная империя, независимая и угрожавшая захватить весь мир, сначала напилась водки, а потом рухнула, и лежала парализованная.
Когда евреи, повинуясь древнему зову, очертя голову стали уезжать на Историческую Родину, и в Хозяине проснулся дремлющий еврей.
Он повез с собой семью, иврит и Бабкины Часы, починив их перед отъездом.
Так они снова оказались в детстве, в той атмосфере, в том языке, на котором молился и читал вслух свои книги французский еврей – первый Хозяин Часов.
Они вспомнили, как проникновенно из года в год он произносил «В следующем году – в Иерусалиме», встретив в Кирьят-Арба правнучку того лавочника, одноклассницу дочки Хозяина, Наташки – Катию (так на иврите звучало имя Катя).
В Израиле Часы шли три года и сломались одновременно с семьёй Хозяина.
Это было ровно десять лет назад.
Как раз тогда он затеял эксперимент над собой, которому Часы дали название: «Из НИЧТО – в ЧТО» Или, как пел израильский бард, Михаил Фельдман по поводу коммунизма, «опиума для народа»:
«Быть не клячей, а Пегасом,
Это сильно возбуждает,
Принадлежность к высшим расам,
Воз иллюзий порождает»
Re: reply, part I
В то время они жили в Северном Тель-Авиве у моря, у Учительницы-от-Бога.
Часы висели в маленькой студии и видели как, после года работы над собой, Хозяин, слепленный Учительницей, взял в руки «хомер» - глину.
Пыль от глины, соль от моря, оседали на механизме Часов в месте с памятью о бессонных ночах Хозяина, о скомканных в лепешку фигурках. Эта попытка, сделать из электронных часов – механические, была смешной, но….
Первые три недели он совсем не спал. Днем тяжело работал физически, а ночью, еще тяжелее – духовно. Если бы не было еще одного свидетеля – Учительницы – Часы бы никогда не поверили, что человек может не спать три недели кряду.
А все дело было в цели, которую она ему поставила: попытаться отразить чувства в глине, как запечатлевает фотограф мгновение. Надо сказать, что Хозяину, этому потомку бреславских хасидов и римских легионеров, слово «невозможно» всегда давало бешеную порцию адреналина в кровь.
Но чувства, может быть за исключением ненависти, явления мимолетные (летят мимо), и остановить их, облечь в форму, задача настолько фантастическая, что пока за нее никто не брался. До сих пор в форму облекали, в основном, мысль. Новые мысли – вещь редкая, а старые – не интересны. А вот чувства, если их изобразить, будут интересны даже тому, кто это чувствовал. Кроме того, глядя на такое изображение, подготовленный зритель может ощущать то, что чувствовал автор.
На холсте это уже давно достигнуто Ван Гогом, а в форме к этому приблизился разве только Дега, но чувства этого старого французского аристократа мало чем отличались от чувств итальянских аристократов эпохи Возраждения..
Re: reply, part I
В этой погоне за ветром, так Учительница говорила, он сам должен стать ветром.
В иврите ветер и Дух произносятся одинаково «руах».
Часы с интересом наблюдали, как меняется их Хозяин.
На этом пути его ожидали многие опасности, и главная – сумасшествие.
Однажды ночью он настолько увлекся, что на лице появились гримасы, какие бывают только у тронувшихся умом. Учительница зашла в студию, хотя никогда ему не мешала, и вывела его из этого транса. «Есть темы, к которым нельзя подходить близко. Ты не Бог, и не все можешь!» - сказала тогда эта закоренелая атеистка. С тех пор он очень осторожно приближался к этой пропасти, за краем которой начиналось безумие. Идти по краю, не падая, но и не отдаляясь в сторону «изящного бесчувствия» - так его учила та, которой не было дано лепить, но учить – было дано от Бога. Ученик в то время часто вспоминал роман Тендрякова, прочитанный в юности, об учителе рисования, и его ученике, ставшем хорошим художником.
Учительница принадлежала к «элите» Израиля, новой, вышедшей из рабочих кварталов Тель-Авива. Эти люди были оторваны от своего народа настолько, что даже дворянство Франции и России не могли претендовать на такую оторванность.
Поэтому конец этой элиты очевиден.
Через некоторое время Учительнице показалось, что ученик слишком рискованно балансирует на узкой тропинке, которую она же ему указала, и они расстались.
Эксперимент (как он тогда считал) провалился, и только близкий друг в Германии, куда Хозяин уехал, теплом своей семьи удержал его от падения в пропасть.
Там он понял – отрыв от Учительницы был болезненным, но это - боль перерезанной пуповины, боль первых падений ребенка, боль самостоятельности (стоять самому).