Важное сообщение

[rdavid]

http://www.livejournal.com/users/pinchas/23077.html

"Сегодня утром был арестован Виталий Вовнобой, которому инкриминируется создание и поддержание сайта, сообщающего о перекрытии дорог в Израиле:

http://www.sedmoykanal.com/news.php3?id=86768

Правильной реакцией на это, по-моему, может быть только перенос в Америку всех сайтов, которые борются за демократию и против диктатуры правительства в Израиле. Сегодня как раз 4 июля – и это, видимо, подходящая дата, чтобы евреи в Америке помогли созданию демократии в Израиле, взяв на себя информационное обеспечение «оранжевой революции».

Как вам, конечно, известно, в Израиле фактически нет свободы слова, потому что все СМИ сегодня контролируются правительством.

Прошу всех, кто считает это важным, дать ссылку на это сообщение в своих журналах."

Comments

Re: reply, part I

[i-navi.livejournal.com]

Но, если Бабка с соратниками проводили опыты с народом и страной, то внук взялся за дело по-еврейски: «Еврей изменяет мир, в первую очередь - изменяя себя».
В то время они жили в Северном Тель-Авиве у моря, у Учительницы-от-Бога.
Часы висели в маленькой студии и видели как, после года работы над собой, Хозяин, слепленный Учительницей, взял в руки «хомер» - глину.
Пыль от глины, соль от моря, оседали на механизме Часов в месте с памятью о бессонных ночах Хозяина, о скомканных в лепешку фигурках. Эта попытка, сделать из электронных часов – механические, была смешной, но….
Первые три недели он совсем не спал. Днем тяжело работал физически, а ночью, еще тяжелее – духовно. Если бы не было еще одного свидетеля – Учительницы – Часы бы никогда не поверили, что человек может не спать три недели кряду.
А все дело было в цели, которую она ему поставила: попытаться отразить чувства в глине, как запечатлевает фотограф мгновение. Надо сказать, что Хозяину, этому потомку бреславских хасидов и римских легионеров, слово «невозможно» всегда давало бешеную порцию адреналина в кровь.
Но чувства, может быть за исключением ненависти, явления мимолетные (летят мимо), и остановить их, облечь в форму, задача настолько фантастическая, что пока за нее никто не брался. До сих пор в форму облекали, в основном, мысль. Новые мысли – вещь редкая, а старые – не интересны. А вот чувства, если их изобразить, будут интересны даже тому, кто это чувствовал. Кроме того, глядя на такое изображение, подготовленный зритель может ощущать то, что чувствовал автор.
На холсте это уже давно достигнуто Ван Гогом, а в форме к этому приблизился разве только Дега, но чувства этого старого французского аристократа мало чем отличались от чувств итальянских аристократов эпохи Возраждения..

Re: reply, part I

[i-navi.livejournal.com]

Скорость работы должна быть максимальной, а техника – на самом высоком уровне. И материал, сродни краскам, податливый и в тоже время сохраняющий форму. Глина и воск – два древнейших природных произведения, которым пользуются ласточки и пчёлы – подошли идеально. Когда техника появилась, оставалось самое сложное – поймать чувство.
В этой погоне за ветром, так Учительница говорила, он сам должен стать ветром.
В иврите ветер и Дух произносятся одинаково «руах».
Часы с интересом наблюдали, как меняется их Хозяин.
На этом пути его ожидали многие опасности, и главная – сумасшествие.
Однажды ночью он настолько увлекся, что на лице появились гримасы, какие бывают только у тронувшихся умом. Учительница зашла в студию, хотя никогда ему не мешала, и вывела его из этого транса. «Есть темы, к которым нельзя подходить близко. Ты не Бог, и не все можешь!» - сказала тогда эта закоренелая атеистка. С тех пор он очень осторожно приближался к этой пропасти, за краем которой начиналось безумие. Идти по краю, не падая, но и не отдаляясь в сторону «изящного бесчувствия» - так его учила та, которой не было дано лепить, но учить – было дано от Бога. Ученик в то время часто вспоминал роман Тендрякова, прочитанный в юности, об учителе рисования, и его ученике, ставшем хорошим художником.
Учительница принадлежала к «элите» Израиля, новой, вышедшей из рабочих кварталов Тель-Авива. Эти люди были оторваны от своего народа настолько, что даже дворянство Франции и России не могли претендовать на такую оторванность.
Поэтому конец этой элиты очевиден.
Через некоторое время Учительнице показалось, что ученик слишком рискованно балансирует на узкой тропинке, которую она же ему указала, и они расстались.
Эксперимент (как он тогда считал) провалился, и только близкий друг в Германии, куда Хозяин уехал, теплом своей семьи удержал его от падения в пропасть.
Там он понял – отрыв от Учительницы был болезненным, но это - боль перерезанной пуповины, боль первых падений ребенка, боль самостоятельности (стоять самому).